Первородный грех. Что такое Первородный грех? Что такое первородный грех и почему

Протоиерей Петр Андриевский для журнала "Благодатный огонь"

Так случилось, что начало моего интереса к богословию имеет место, время и событие. Таким местом стала Московская Духовная академия, куда я поступил в 1984 году. А событием – изложение догмата о первородном грехе профессором Михаилом Степановичем Ивановым на первом курсе академии. Думаю, что многим это имя ничего не говорит. Однако проф. Иванов несколько десятков лет является проректором академии и возглавляет кафедру догматического богословия МДА – важнейшего учебного центра нашей Церкви.

Первородный грех или поврежденность природы?

Так вот, изъясняя учение о первородном (или как его еще называют) прародительском грехе, проф. Иванов сказал, что понятие «первородный грех» – понятие вообще-то нарицательное. Это для Адама этот грех – есть грех в собственном смысле этого слова. Для нас же, его потомков, под «первородным грехом» нужно понимать поврежденность нашей природы, которую мы наследуем от нашего праотца. И только поврежденность природы.

Признаться, эти слова проф. Иванова для многих студентов-первокурсников стали сущим откровением. Конечно, нельзя сказать, что после семинарии знания по догматическому богословию у нас были совершенными. Однако, что грех Адама распространился на всех его потомков, что мы в Адаме все согрешили, это положение православного вероучения мы хорошо усвоили. И вдруг мы слышим, что потомки Адамовы не виновны за грех своего праотца. Что первородный грех только для Адама – это грех в собственном значении этого слова. Для его же потомков – это всего лишь повреждение, наследуемой ими природы. С этим мы не могли согласиться.

В Адаме мы все согрешили. Или нет?

Почему-то мы решили переубедить проф. Иванова. На занятия по догматическому богословию мы приносили изречения святых Отцов, которые, как нам казалось, неопровержимо говорили в пользу того, что потомки виновны за грех Адама. Однако убедительные для нас святоотеческие выражения для проф. Иванова такими не были. Он говорил, что в приводимых нами изречениях, святые Отцы говорят о поврежденности человеческой природы, которая произошла из-за греха Адама. Но здесь святые Отцы не говорят, что мы виновны пред Богом за грех Адама.

Я не помню точно, какие именно изречения святых Отцов мы приносили. Помню точно, что однажды мы принесли на занятия изречение из «Православного Исповедания Веры Кафолической и Апостольской Церкви Восточной». Оно звучит так:

«Первородный грех есть преступление закона Божия, данного в раю прародителю Адаму. Сей прародительский грех перешел от Адама во все человеческое естество, поелику все мы тогда находились в Адаме, и таким образом чрез одного Адама грех распространился на всех нас. Посему мы и зачинаемся и рождаемся с сим грехом, как учит Священное Писание: Единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша (Рим. 5,12)» (часть 3, ответ на вопрос 20).

Это изречение перетолковать невозможно. Здесь ясно сказано, что «сей», т.е. первородный или прародительский грех, «перешел от Адама во все человеческое естество… посему мы и зачинаемся и рождаемся с сим грехом». Проф. Иванов и не стал спорить, что здесь говорится о причастности всех потомков Адамовых первородному греху. «Но Восточные Патриархи, – сказал он, – не святые Отцы».

Связь первородного греха с крещением младенцев

Тогда мы так и не нашли ни одного свидетельства, принадлежащего святому Отцу Древней Церкви, которое бы невозможно было перетолковать. Только через несколько лет, когда я читал правила Карфагенского Собора, я нашел такое свидетельство. Вот что сказано в 124 правиле этого Собора:

«Определено такожде: кто отвергает нужду крещения малых и новорожденных от матерней утробы детей, или говорит, что хотя они и крещаются во отпущение грехов, но от прародительского Адамова греха не заимствуют ничего, что надлежало бы омыти банею пакибытия (из чего следовало бы, что образ крещения во отпущение грехов употребляется над ними не в истинном, но в ложном значении), тот да будет анафема. Ибо реченное апостолом: единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть: и тако (смерть) во вся человеки вниде, в нем же вси согрешиша (Рим. 5,12), подобает разумети не инако, разве как всегда разумела кафолическая Церковь, повсюду разлиянная и распространенная. Ибо по сему правилу веры и младенцы, никаких грехов сами собою содевати не могущие, крещаются истинно во отпущение грехов, да чрез пакирождение очистится в них то, что они заняли от ветхого рождения».

Как видим, правило Собора направлено как против отрицающих нужду крещения детей, так и против тех, кто отрицает переход на нас прародительского, Адамова греха. Отцы Собора говорят, что если мы не виновны за грех нашего праотца, тогда получается, что образ крещения во отпущение грехов совершается Церковью над младенцами не в истинном, но в ложном значении. Ибо младенцы не имеют личных грехов. Какие грехи отпускаются младенцам в крещении? И если они не виновны за грех Адама, тогда Церковь, крестя младенцев во отпущение грехов, выходит, употребляет над ними этот образ крещения в ложном значении. Примечательно, что в подтверждение этого Собор, также как и Восточные Патриархи, привел изречение апостола Павла (Рим. 5,12), то самое изречение, которое ныне пытаются перетолковать еретики. Но Собор засвидетельствовал, что это изречение Апостола должно понимать именно так, как его всегда понимала Православная Церковь: что в Адаме согрешили все люди, что первородный грех распространился на всех. А авторитет его безусловен: 2-м правилом VI Вселенского Собора правила отцов Собора Карфагенского, в числе прочих правил Поместных и Вселенских Соборов, «запечатлены согласием», т.е., утверждены. А VII Вселенский Собор своим 1-м правилом это утверждение подтвердил.

Младенцы грешны только прародительским грехом

Совсем не случайно отцы Собора в этом правиле объединили переход Адамова греха на его потомков с необходимостью крещения младенцев. Младенцев потому и нужно крестить, поскольку они грешны, грешны единственным грехом – прародительским, с которым они рождаются в мир. И если этот грех не будет очищен в купели крещения, то в случае смерти младенца, грешником он предстанет на суд Божий. Почему отцы Собора под страхом анафемы повелели крестить младенцев.

Потому все рассуждения и умозаключения еще одного профессора МДА А.И. Осипова, пытающегося доказать, что нельзя крестить младенцев, являются ничего не значащими и разбиваются об анафемы Поместного и двух Вселенских Соборов. А сам проф. Осипов вместе с теми, кого он сумел убедить в своей правоте, находятся под анафемой.

Грех Адама перешел на все человечество

Возвращаясь к проф. Иванову и его перетолкованию изречений святых Отцов, следует отметить, что не все из них можно перетолковать. Так нельзя перетолковать два изречения, находящиеся в «Православно-догматическом богословии» митр. Макария (Булгакова):

Св. Амвросий Медиоланский: «Мы все согрешили в первом человеке, и чрез преемство естества распространилось от одного на всех преемство и во грехе...; итак Адам в каждом из нас: в нем согрешило человеческое естество, потому что чрез одного грех перешел во всех».

Св. Григорий Богослов: «Этот новонасажденный грех к злосчастным людям пришел от прародителя..., все мы участвовавшие в том же Адаме, и змием обольщены, и грехом умерщвлены, и спасены Адамом небесным».

Нельзя перетолковать также изречение преп. Симеона Нового Богослова: «То изречение, в коем говорится, что никто не безгрешен, кроме Бога, хотя бы один день жития его был на земле (Иов. 14,4–5) не о тех говорит, которые сами лично грешат, потому что однодневное дитя как может согрешить? Но этим выражается то таинство веры нашей, что человеческое естество бывает грешно от самого зачатия своего. Бог не создал человека грешным, а чистым и святым. Но когда первозданный Адам потерял сию одежду святости, не от другого какого греха, а от одной гордости, и сделался тленным и смертным; то и все люди, происходящие от семени Адамова, бывают причастны прародительскому греху от самого зачатия и рождения своего. Кто сим путем родился, хотя бы не сделал еще никакого греха, уже грешен есть тем прародительским грехом» (Слова преп. Симеона Нового Богослова. Вып.1. М. 1892. С.309).

Следует добавить, что нет ни одного свидетельства святого Отца Древней Церкви, где бы говорилось, что мы не виновны за грех своего праотца. Если и имеются выражения святых Отцов, где они говорят о поврежденности человеческой природы, происшедшей из-за греха Адамова, это вовсе не значит, что они говорят, что в результате греха только и повредилась природа, а грех Адамов потомкам не передался.

И здесь нужно назвать еще одного проф. МДА протодьякона Андрея Кураева. Этот профессор обнаружил-таки одно выражение. Принадлежит оно преп. Марку Подвижнику. И этим выражением он, как флагом, размахивает в своих книжках. Но, к сожалению, ему не хватило разума это выражение правильно понять.

Вот что пишет преп. Марк Подвижник: «Преступление мы не получили преемственно: ибо, если бы мы преступали закон по причине преемствования, то необходимо надлежало бы всем нам быть преступниками и не быть обвиняемыми от Бога, как преступающий оный по необходимости естественного преемствования… Преступление, будучи произвольное, никем не наследуется поневоле, но происшедшая от сего смерть, будучи принудительною, преемствуется нами, и есть отчуждение от Бога; ибо после того, как умер первый человек, то есть отчуждился от Бога, и мы не могли жить в Боге. Итак, мы получили преемственно не преступление… смерть же мы наследствовали поневоле».

Кураев в этих словах преп. Марка под «преступлением» хочет видеть преступление нашим праотцем заповеди Божией в саду Эдемском. И поскольку преп. Марк говорит, что «преступление, будучи произвольное, никем не наследуется поневоле», то, получается, что преп. Марк говорит, что грех Адама не наследуется потомками поневоле. Но преп. Марк рассуждает здесь вовсе не о грехе Адамовом, а вообще о грехах, совершаемых людьми. Совершаются они в силу непреодолимой предрасположенности потомков Адамовых ко греху, или же в душе человеческой и после грехопадения осталась свобода не грешить? Другими словами, совершаются грехи людьми свободно или в силу необходимости, в силу того, что человек наследует от праотца непреодолимую предрасположенность ко греху?

Преп. Марк ведет здесь полемику с еретиками, очень распространенными в его время, которые учили, что после грехопадения в человеке совершенно уничтожился образ Божий и человек наследует от праотца непреодолимую предрасположенность ко греху. Но если бы это было так, говорит преп. Марк, «то необходимо бы всем нам быть преступниками и не быть обвиняемыми от Бога, как преступающими оный по необходимости естественного преемствования». Если бы грехи совершались людьми в силу наследования от праотца непреодолимой предрасположенности ко греху, то и наказания за эти грехи от Бога не следовало бы.

Образ Божий в человеке поврежден, но не уничтожен

Но это не так. Образ Божий в человеке хотя и помрачен, но совершенно не уничтожился. Воля человеческая хотя и наклонена ко злу, но она наклонена и к добру. И после грехопадения от произволения человека зависит: совершить ему доброе дело или злое. И потому «преступление, – говорит преп. Марк, – будучи произвольное, никем не наследуется поневоле».

Не преступление, а смерть наследуется нами. При этом преп. Марк имеет в виду здесь смерть духовную, следствием которой есть отчуждение от Бога. «Ибо после того, как умер первый человек, – говорит преп. Марк, – то есть отчуждился от Бога; и мы не могли жить в Боге». Конечно же, здесь преп. Марк говорит именно о духовной смерти, ибо телесная смерть не отчуждает нас от Бога, почему и Сам Господь наш Иисус Христос воспринял на Себя смертное естество и вкусил смерть на Кресте Голгофском. Именно духовная смерть, которая у всех потомков Адамовых является следствием первородного греха, отчуждает нас от Бога. Потому, слова преп. Марка: «смерть мы наследствовали поневоле», мы понимаем в том смысле, что преп. Марк говорит здесь не только о наследовании нами духовной смерти, но и ее причины – греха прародительского, наследуя который, мы становимся «естеством чадами гнева Божия» (Еф. 2, 3), в силу которого человек и рождается в этот мир «отчужденным от Бога». Таким образом, преп. Марк не только не разделяет заблуждения о невиновности нас за грех первородный, а, напротив, исповедует православное учение о наследовании нами первородного греха, в силу которого в этот мир мы рождаемся уже отчужденными от Бога.

Почему современные богословы отрицают виновность потомков за грех праотца?

Возникает вопрос: почему современные православные богословы так настойчиво отрицают виновность потомков Адамовых за грех праотца? Ответ очевиден. Это происходит из-за исповедуемой ими басни, что Христос воспринял человеческую природу точно такую, какой она стала у Адама после грехопадения, с которой рождаются в мир все потомки Адамовы. Если же потомки Адамовы будут виновны за грех праотца, то виновным будет и Христос, а сами баснотворцы войдут в явное противоречие с исповеданием православной веры, что Христос – абсолютно безгрешен. Тем самым возникают явные затруднения с распространением этой басни.

И если это очевидно, то совсем непонятно следующее: почему люди, нагло отрицающие учение святоотеческое и определения Вселенских Соборов, беспрепятственно занимают кафедры в Духовных академиях и семинариях?

Каким образом Христос остался свободным от греховных страстей?

Каким образом Христос Спаситель остался свободным от присутствовавших в природе Божией Матери, от Которой Он воспринял человеческую плоть, первородного греха и связанных с ним укоризненных страстей?

Восприняв это смертное естество, Христос, как поется в Октоихе, “страсти обоюду отсече”, т.е. отсек их от Своей Божественной души и тела. Какие страсти он отсек? Разумеется, укоризненные. Какие страсти воспринял? Безукоризненные. Для чего Он воспринял безукоризненные страсти? Для того, чтобы во плоти совершить Домостроительство нашего спасения. Следовательно, диавола победило то естество, которое в лице Адама потерпело в нем поражение. ... Чтобы “отсечь” от Себя укоризненные страсти, которые сообщили бы Его человеческой природе греховность, Христос употребил удивительное средство – сверхъестественное рождение, ставшее своеобразным “фильтром”, воспрепятствовавшем прохождению этих страстей от природы Девы Марии. В то же время безукоризненные страсти от человеческого естества Богоматери были добровольно восприняты Господом нашим Иисусом Христом.

ВОПРОС: xто такое первородный грех и какое отношение к нему имеет Крещение?

ОТВЕТ: Следует различать между первородным грехом наших прародителей Адама и Евы и первородным грехом, который унаследовали все мы. В первом случае это – совершённый первородный грех, а во втором – полученный. Первородный грех, совершенный Адамом и Евой, был актом гордыни. Наши прародители, искушаемые дьяволом, возомнили себя на месте Бога, то есть претендовали на то, чтобы вместо Него решать, что есть добро, а что – зло. Бог запретил человеку есть плод с дерева познания добра и зла: «В день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь», - предупредил Бог (Быт 2,17).

Древо познания добра и зла символизирует непреодолимый предел человека как создания. И этот предел необходимо признавать и уважать с упованием на Бога. Человек зависит от Творца, он подчиняется законам творения и нравственным правилам, которые регулируют использование свободы.

Первоначальный грех человека заключается в непослушании заповеди Бога и в недостатке доверия к Его благости. И каждый человеческий грех также несет в себе это двойное клеймо: непослушание Богу и нехватку доверия к Его доброте.

Первородный грех повлёк за собой многочисленные последствия: Адам и Ева, ослушавшись Бога, утратили Его дружбу, благодать, которой они сияли и которая их уподобляла Богу. Ослушавшись Бога, они стали непокорными и по отношению к самим себе, а также нарушились их отношения с другими. Люди утратили власть духа над телом: они увидели себя нагими и почувствовали необходимость защищать свое достонсттво примитивной одеждой. С момента грехопадения отношения между мужчиной и женщиной стали напряженными: Адам и Ева сразу же начали сваливать вину друг на друга. В их отношения вошли и взаимное порабощение.

Потеряв единство с Богом, источником жизни, люди обрекли себя на смерть и на все обстоятельства, которые к ней готовят, то есть страдания, неудобства, болезни. Таким образом смерть вошла в историю человечества.

Адам и Ева стоят у истоков человеческого рода. И так же, как из зараженной скважины может исходить только зараженная вода, человечество, испорченное грехом, порождает такое же испорченное человечество. Это и есть полученный первородный грех, который все люди наследуют.

Что касается передачи греха Адама и Евы потомству, то в Ветхом Завете нет явных утверждений об этом, но концепция передачи первородного греха присутствует в Книге Бытия и в последующих книгах Священного Писания: в них показано, что непослушание прародителей породило не только физические и материальные плачевные последствия, но и нравственные: ненависть, месть, алчность, зависть, блуд и так далее.

Учение о первородном грехе явно утверждается в Новом Завете. Святой Павел пишет, обращаясь к Римлянам: «Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» (Рим 5,12). И еще: «Как Иудеи, так и Еллины, все под грехом» (3,9). Именно поэтому все люди нуждаются в спасении, которое даровано только Иисусом Христом: «Все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе,
которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде» (Рим 3,23 и далее).

Учение о первородном грехе занимало важное место в христианской катехизации с самого начала существования Церкви. А первым, кто на основе трех аргументов разработал доктрину о первородном грехе, стал Блаженный Августин. Этими тремя аргументами являются Священное Писание (Книга Бытия и Послания святого апостола Павла, о чем мы уже говорили); практика крещения младенцев, которая была, безусловно, основана на убежденности в том, что дети появляются на свет не в состоянии невинности, а в состоянии греха; и, наконец, универсальный опыт зла и боли, который ясно свидетельствует о всеобщей вине, соучастником которой является каждый человек.

Доктрина святого Августина стала одним из стержневых аспектов католического богословия. В свою очередь, святой Фома Аквинский отображает ее в своих сочинениях, ставя больший акцент не на склонности ко злу, а на отсутствии освящающей благодати (предусмотренной Богом для всех людей).

Процитируем Компендиум Катехизиса Католической Церкви:

«Человек, соблазненный диаволом, позволил, чтобы в его сердце умерло доверие к Творцу и, ослушавшись Его, пожелал стать «как бог» без Бога, а не жить по воле Божией (Быт 3,5). Так Адам и Ева сразу утратили – и для себя, и для всех своих потомков – первозданную благодать святости и праведности».

Первородный грех, в котором рождаются все люди, – это состояние лишенности первозданной святости и праведности. Этот грех «получен» нами, а не «совершён»; это – состояние от рождения, а не личный поступок. По причине единства рода человеческого, он передается от Адама к потомкам вместе с человеческой природой, «не подражанием, но продолжением рода». Эта передача остается тайной, которую мы не можем до конца понять.

Вследствие первородного греха человеческая природа, не будучи испорчена полностью, повреждена в своих естественных силах и подвержена неведению, страданию, власти смерти, склонна ко греху. Эта склонность называется похотью.

После первого греха мир оказался наводнен грехами, однако Бог не покинул человека во власти смерти, но, напротив, таинственным образом предрек – в «Первоевангелии» (Быт 3,15), – что зло будет побеждено, а человек – поднят из падшего состояния. Это – первое возвещение Мессии Искупителя. Поэтому грехопадение будет даже названо счастливой виной, поскольку «заслужило столь славного Искупителя».

Первородный грех в православии - одно из тех положений, которое неясно для человека, только начинающего знакомиться с христианской доктриной. О том, что это такое, в чем заключаются его последствия для всех нас, а также какие существуют трактовки первородного греха в разных ответвлениях православия, вы сможете узнать из этой статьи.

Что такое первородный грех?

На первый взгляд, это выглядит абсурдно: в христианской традиции считается, что ребенок рождается на свет с уже поврежденной человеческой природой. Как такое может происходить, если он еще не успел совершить грехов хотя бы потому, что не вступил еще в сознательный возраст? На самом деле проблема в ином: суть первородного греха заключается в том, что каждый человек рождается на свет изначально поврежденным (в первую очередь в духовном смысле, но не только) из-за поступка первопредка Адама. Именно через него, как известно, в мир вошла духовная болезнь, которую наследуют все его потомки.

Многие совершают ошибку, пытаясь объяснить, что такое первородный грех. Не стоит считать, что в данном случае мы отвечаем за то, что Адам и Ева съели плод с древа познания. Все не так буквально, и если читать святых отцов, то это станет понятно. Грех Адама - уже не наш грех, дело в том, что для нас он заключается в смертности человека. Как следует из Библии, Господь Бог сказал Адаму, что тот умрет, если съест запретный плод, а змей - что он и Ева станут равными Богу. Змей-искуситель не обманул первых людей, но вместе со знанием о мире они стали смертны - в этом и заключается основное последствие первородного греха. Таким образом, этот грех не передался остальным людям, но имел для них катастрофические результаты.

Последствия греха Адама и Евы

Богословы полагают, что результаты были настолько тяжелыми и мучительными именно потому, что изначальная Божья заповедь была несложной для исполнения. Если бы Адам и Ева действительно хотели ее выполнить, они могли бы спокойно отказаться от предложения искусителя и остаться в раю навеки - чистыми, святыми, безгрешными и, конечно, бессмертными. Что такое первородный грех? Как и всякий грех, это непослушание Творцу. Фактически, Адам своими руками создал смерть, отдалившись от Бога и впоследствии погрязнув в ней.

Его поступок не только принес в его жизнь смерть, но и замутнил изначально кристально чистую человеческую природу. Она стала искаженной, более склонной к другим грехам, любовь к Творцу сменилась страхом перед ним и его наказанием. Иоанн Златоуст указывал на то, что раньше звери склонялись перед Адамом и видели в нем господина, но после изгнания из рая они перестали узнавать его.

Таким образом, человек из высочайшего творения Бога, чистого и прекрасного, сам превратил себя в прах и пыль, которым его тело станет после неизбежной смерти. Но, как следует из Библии, после того как первопредки съели плод с древа познания, они скрывались от Господа не только потому, что стали бояться его гнева, но и потому, что они почувствовали вину перед ним.

Что было до первородного греха

До грехопадения Адам и Ева имели очень тесную связь с Господом. В каком-то смысле, они составляли с ним единое целое, настолько глубоко были соединены их души с Богом. Такой связи не имеют даже святые, тем более - другие христиане, не столь безгрешные. Поэтому понять ее для нас представляется крайне сложным. Однако это не означает, что этого союза не нужно искать.

Человек представлял собой отражение Божьего образа, а сердце его было непорочно. Первородным грех первопредков называется до него они не знали других грехов и были абсолютно чисты.

Как спастись от последствий

Крещение от первородного греха не избавляет, как принято считать. Оно лишь дает человеку возможность стать иным, истинным христианином. После крещения человек остается смертным, заключенным в бренной телесной оболочке, и одновременно обладает бессмертной душой. Важно не погубить ее, ведь, согласно православной традиции, в конце времен настанет Страшный суд, на котором станет ясно, какая участь уготована каждой душе.

Таким образом, крещение помогает восстановить утраченную связь с Богом, пусть и не в полной мере. В любом случае первородный грех сделал сущность человека более склонной ко злу, нежели к добру, как это было изначально, и поэтому воссоединиться с Создателем в этом мире крайне сложно. Однако, судя по примерам святых, видимо, возможно.

В сущности, именно поэтому крещение обязательно для тех, кто считает себя христианином - только так, и никак иначе, они могут быть вместе с Богом и спастись от смерти своей души.

Первородный грех в протестантстве

Стоит понять, что такое первородный грех в понимании протестантов, а именно - кальвинистов. Они, в отличие от православных, считают, что последствия греха Адама - не только смерть всех его потомков, но и неизбежное несение ими вины за грех предка. За это каждый человек, по их мнению, заслуживает наказания. Природа человека в кальвинизме насквозь испорчена и пропитана греховностью.

Этот взгляд наиболее точно соответствует Библии, хотя и вызывает недоумение.

Первородный грех в католицизме

Католики считают, что грех первородных людей заключается в непослушании и слабом доверии к Создателю. Это событие повлекло большое количество разных последствий: Адам и Ева утратили благосклонность Бога, как следствие, нарушились и отношения между ними двумя. Ранее чистые и безгрешные, они стали похотливыми и напряженными. Это отозвалось в остальных людях нравственным и физическим ущербом. Однако католики верят в возможность его исправления и искупления.

И др.) аллегорическая произвольность привела к тому, что стал отвергаться сам исторический факт падения первых людей, а описание падения было воспринято как «миф, или символическое выражение идеи культурно-исторического прогресса человечества, поднявшегося от низшей ступени полного умственного и нравственного безразличия к способности различать добро от зла, истину от заблуждения» (Покровский А . Грехопадение прародителей // ПБЭ. Т. 4. С. 776), или как «поворотный, критический момент в истории человечества на пути его эволюции от животного к высшему состоянию» (Грехопадение // Мифы народов мира. М., 1987. Т. 1. С. 321). Др. варианты толкования Быт 3 признают исторический характер библейского сказания, однако воспринимают эту историю не в обычном, совр. смысле слова. «Это скорее духовная история... где события глубокой древности переданы языком образов, символов, наглядных картин» (Мень А ., прот . Исагогика: Ветхий Завет. М., 2000. С. 104).

Грехопадение Адама и Евы есть нарушение одной из Божественных заповедей, предписанных первым людям в раю. «И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла,- гласит библейское сказание...- И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла, не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт 2. 9, 16-17). Содержание заповеди бытописатель выражает через образ дерева, характерный для сознания древнего человека. С его помощью, как правило, «воедино сводятся общие бинарные смысловые противопоставления, служащие для описания основных параметров мира» или связи небесного (божественного) и земного (Топоров В . Н . Древо мировое // Мифы народов мира. С. 398-406). Древо жизни, плоды к-рого служили «пищей бессмертия», символизировало единство Бога и человека, благодаря к-рому последний становился причастником вечной жизни. Человеческая природа сама по себе не обладала бессмертием; она могла жить лишь с помощью Божественной благодати, источником к-рой является Бог. В своем существовании она не автономна и может реализовать себя лишь находясь в единстве с Богом и в причастии к Нему. Поэтому символ древа жизни выступает не только в первых главах кн. Бытие. Он находит продолжение в др. древе - «древе крестном», плоды к-рого - Тело и Кровь Иисуса Христа - становятся для христиан новой «пищей бессмертия» и источником вечной жизни.

Наименование др. райского дерева - «древо познания добра и зла» - есть букв. перевод древнеевр. , где (хорошее и плохое, добро и зло) является идиомой, к-рая переводится как «всё» (напр.: «…не могу преступить повеления Господня, чтобы сделать что-либо доброе или худое по своему произволу» (Числ 24. 13); «…господин мой, царь, как Ангел Божий, и может выслушать и доброе и худое» (2 Цар 14. 17); «...всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Еккл 12. 14)). Поэтому 2-е дерево рая есть «древо познания всего», или просто «древо познания». Запрет вкушать его плоды может вызвать недоумение, поскольку все, что сотворил Бог, «хорошо весьма» (Быт 1. 31). Соответственно «хорошим» было и древо познания, плоды к-рого не содержали в себе ничего пагубного для человека. Разрешить это недоумение помогает символическая функция, какую древо выполняло по отношению к человеку. Воспринимать это древо символически имеются достаточные основания, т. к. оно в древности часто выступало как символ познания мироздания. Однако Бог не запрещает познавать окружающий мир. Более того, «рассматривание творений» (Рим 1. 20) стоит в прямой связи с познанием Самого Творца. О каком запрете в таком случае идет речь? Ответить на этот вопрос помогает древнеевр. глагол «познавать» (), нередко имеющий значения «владеть», «уметь», «обладать» (ср.: «Адам познал () Еву, жену свою; и она зачала...» - Быт 4. 1). Заповедь запрещала не познание мира, а самочинное обладание им, достигаемое путем вкушения запретных плодов, что приводило к узурпации человеком власти над миром, независимой от Бога. С помощью заповеди человек должен был включиться в процесс воспитания, к-рое было для него необходимо, ибо он находился лишь в начале пути своего совершенствования. На этом пути послушание Богу как своему Отцу не только служило залогом верности человека Богу, но и являлось непременным условием, при к-ром только и было возможно всестороннее развитие человека, призванного жить не в эгоистической самоизоляции, а в любви, общении и единстве с Богом и с людьми.

Сказание о грехопадении в Быт 3 начинается с описания искушения змея, обращенного к Еве. Большинство отцов и учителей Церкви, комментировавших падение первых людей, утверждают, что в образе змея перед человеком предстал диавол. Нек-рые из них при этом ссылаются на текст Откровения: «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним» (Откр 12. 9). Относительно самого змея бытописатель отмечает лишь то, что он «был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог» (Быт 3. 1). Что касается языка как средства общения, к-рым, согласно библейскому тексту, змей воспользовался, библейские комментаторы справедливо отмечают, что дар слова может принадлежать только существу разумному, каковым змей быть не мог. Прп. Иоанн Дамаскин обращает внимание на то, что отношения между человеком и животным миром до грехопадения были более живыми, тесными и непринужденными, чем после него. Используя их, змей, по замечанию прп. Иоанна, «как будто разговаривал с ним (т. е. с человеком.- М . И .)» (Ioan . Damasc . De fide orth. II 10).

«И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: «не ешьте ни от какого дерева в раю»?» (Быт 3. 1). Первое обращение диавола к человеку, выраженное в вопросительной форме, показывает, что диавол избирает др. тактику искушения по сравнению с той, какую он использовал, соблазняя ангелов к прямому и открытому восстанию против Бога. Теперь он не призывает к такому восстанию, а пытается ввести человека в обман. Ответ Евы на вопрос диавола свидетельствует, что первым людям было хорошо известно, как они должны пользоваться плодами райских деревьев (Быт 3. 2-3). Вместе с тем содержащееся в этом ответе дополнение - «и не прикасайтесь к ним» (т. е. к плодам древа познания),- к-рое в самой заповеди отсутствует, вызывает подозрение, что в отношениях с Богом первых людей уже наличествовал элемент страха. А «боящийся,- как отмечает ап. Иоанн Богослов,- несовершен в любви» (1 Ин 4. 18). Диавол не стремится рассеять страх Евы, используя его в целях обмана. «И сказал змей жене: нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (т. е. знающие всё) (Быт 3. 4-5). Внушение диавола направлено к одной цели: убедить прародителей в том, что вкушение от древа познания, плоды к-рого вызовут у них новую и ничем не ограниченную способность обладания, может дать им полную власть над миром, независимую от Бога. Обман удался, и искушение возымело действие. Любовь к Богу меняется у Евы на вожделение к древу. Как зачарованная смотрит она на него и созерцает в нем то, чего раньше не видела. Она увидела, «что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Быт 3. 6). Далее произошло то, что в ироничной форме диавол предсказывал прародителям: «откроются глаза ваши» (Быт 3. 5). Глаза у них действительно открылись, но всего лишь для того, чтобы увидеть собственную наготу. Если до падения первые люди созерцали красоту своего тела, ибо жили с Богом - источником этой красоты, то, по мысли свт. Андрея Критского, удалившись от Бога (ср.: 1-я песнь Великого канона Андрея Критского), они увидели, насколько слабы и беззащитны они сами по себе. Печать греха сделала природу человека двойственной: не утратив полностью дары Божии, человек отчасти сохранил красоту своего образа и в то же время привнес в свою природу безобразие греха.

Кроме обнаружения собственной наготы прародители ощутили и др. последствия совершенного греха. У них меняется представление о всеведущем Боге, в результате чего, услышав «голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня» они скрылись «между деревьями рая» (Быт 3. 8). По поводу антропоморфизма данного стиха свт. Иоанн Златоуст замечает: «Что говоришь? Бог ходит? Неужели ноги припишешь Ему? Нет, не ходит Бог! Что же значат эти слова? Он хотел возбудить в них такое чувство близости Божией, чтобы повергнуть их в беспокойство, что и было на самом деле» (Ioan . Chrysost . In Gen. 17. 1). Слова Господа, обращенные к Адаму: «Где ты?» (Быт 3. 9), «кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?» (Быт 3. 11) - и к Еве: «Что ты… сделала?» (Быт 3. 13), создавали благоприятную предпосылку для раскаяния. Однако первые люди не воспользовались этой возможностью, чем еще более осложнили свое положение. Ева слагает ответственность на змея (Быт 3. 13), а Адам - на Еву, «которую,- как он нарочито подчеркивает,- Ты мне дал» (Быт 3. 12), тем самым косвенно обвиняя в совершившемся Самого Бога. Прародители, т. о., не воспользовались покаянием, к-рое могло бы предотвратить распространение греха или в какой-то мере уменьшить его последствия. Ответ Господа Бога на нарушение заповеди первыми людьми звучит как приговор, определяющий наказание за совершенный грех (Быт 3. 14-24). Однако таковым он не является, поскольку его содержание лишь отражает те последствия, какие неминуемо возникают при нарушении норм тварного бытия. Совершая любой грех, человек тем самым, по мысли свт. Иоанна Златоуста, наказывает сам себя (Ioan . Chrysost . Ad popul. Antioch. 6. 6).

Божественное определение, вызванное первым грехом, начинается с обращения к змею, посредством к-рого действовал диавол: «...проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей» (Быт 3. 14). Свт. Иоанн Златоуст предвидит вопрос, неизбежно возникающий в этом случае: «Если совет дал диавол, употребив змия в орудие, то за что же это животное подверглось такому наказанию». Это недоумение разрешается сравнением Небесного Отца с отцом, у к-рого убили любимого сына. «Наказывая убийцу своего сына,- пишет свт. Иоанн,- (отец.- М . И .) ломает нож и меч, которыми тот совершил убийство, и разбивает их на мелкие части». «Чадолюбивый Бог», скорбя о падших прародителях, поступает таким же образом и наказывает змия, ставшего «орудием злобы диавола» (Ioan . Chrysost . In Gen. 17. 6). Блж. Августин полагает, что Бог в данном случае обращается не к змею, а к диаволу и проклинает именно его (Aug . De Gen. 36). От участи змея бытописатель переходит к человеку и описывает его буд. судьбу в условиях греховного существования. «Жене сказал (Бог.- М . И .): умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт 3. 16). Употребленное в этом стихе выражение «умножая умножу», не свойственное рус. языку, буквально передает древнеевр. . Обороты такого рода характерны для библейского иврита. Обычно они используются с целью подчеркнуть или усилить описываемое действие, показать его несомненность или непреложность (ср.: Быт 2. 17). Поэтому «умножая умножу» в Быт 3. 16 может быть понято как указание на особую силу страданий женщины, оказавшейся в мире, лежащем во зле (ср.: 1 Ин 5. 19), и как свидетельство нарушения гармонии человеческой природы, проявляющегося в расстройстве отношений между полами и людьми вообще.

Словами Господа, обращенными к Адаму, библейский текст описывает последствия, к-рые имело грехопадение для окружающей природы и взаимоотношений между ней и человеком. Возымев место в душе Адама, «терния и волчцы» греха распространились и по земле (Быт 3. 18). Земля «проклята» (Быт 3. 17), а это значит, что человек будет вынужден добывать себе хлеб «в поте лица», т. е. усиленно трудиться (Быт 3. 19).

В «кожаных одеждах», в к-рые первые люди были облечены после грехопадения (Быт 3. 21), экзегетическая традиция, идущая от Филона Александрийского (Philo . De sacrificiis Abelis et Caini. 139), усматривает обобщенное представление о последствиях Г. п. «Воспринятое нами от кожи бессловесных,- пишет свт. Григорий , еп. Нисский,- это плотское смешение, зачатие, рождение, нечистота, сосцы, пища, извержение… старость, болезнь, смерть» (Greg . Nyss . Dial. de anima et resurr. // PG. 46. Col. 148). В трактовке этого понятия сщмч. Мефодий , еп. Патарский, более лаконичен: одевая первых людей в «одежды кожаные», Бог облек их «мертвенностью» (Method . Olymp . De resurrect. 20). ««Ризы»,- замечает в этой связи В. Н. Лосский,- это нынешняя наша природа, наше грубое биологическое состояние, столь отличное от прозрачной райской телесности» (Лосский В . Догматическое богословие. С. 247).

Человек прервал связь с источником жизни, поэтому вкушение от древа жизни как символа бессмертия с этого времени становится для него противоестественным: вкушая плоды бессмертия, смертный лишь усиливал бы свое страдание, перенося его в бесконечность (ср.: Быт 3. 22). Смерть должна положить конец такой жизни. Божественное «наказание воспитывает: для человека лучше смерть, то есть отлучение от древа жизни, чем закрепление в вечности его чудовищного положения. Сама его смертность пробудит в нем раскаяние, то есть возможность новой любви. Но сохраняемая таким образом вселенная все же не является истинным миром: порядок, в котором есть место для смерти, остается порядком катастрофическим» (Лосский В . Догматическое богословие. С. 253). Первые люди были изгнаны из рая в надежде на обетование «семени» жены (Быт 3. 15), благодаря к-рому, по мысли блж. Августина, на земле появится новый рай, т. е. Церковь (Aug . De Gen. XI 40).

Последствия греха первых людей

В силу генетического единства человеческого рода последствия Г. п. сказались не только на Адаме и Еве, но и на их потомстве. Поэтому болезненность, тленность и смертность человеческой природы прародителей, оказавшихся в условиях греховного существования, не стали лишь их уделом: их наследуют все люди, независимо от того, праведники они или грешники. «Кто родится чистым от нечистого? - вопрошает прав. Иов и сам отвечает: - Ни один» (Иов 14. 4). В новозаветные времена этот печальный факт подтверждает ап. Павел : «...как одним человеком грех вошел в мир, и грехом - смерть, так и смерть перешла во всех человеков...» (Рим 5. 12).

Грех первых людей и его последствия блж. Августин назвал «первородным грехом» - это породило значительные расхождения в понимании того, что совершили Адам и Ева и что унаследовал от них человеческий род. Одно понимание привело к тому, что всем людям стали приписывать преступление прародителей как личный грех, в к-ром они виновны и за к-рый несут ответственность. Однако такое понимание Г. п. входит в явное противоречие с христ. антропологией , согласно к-рой человеку вменяется в вину лишь то, что он, как личность, совершает свободно и сознательно. Поэтому, хотя грех прародителей и оказывает прямое воздействие на каждого человека, личная ответственность за него ни на кого, кроме самих Адама и Евы, не может быть возложена.

Сторонники этого толкования опираются на слова Рим 5. 12, к-рые ап. Павел заключает: «...потому что в нем все согрешили», понимая их как учение о соучастии всех людей в грехе первозданного Адама. Так понимал этот текст и блж. Августин. Он неоднократно подчеркивал, что в зачаточном состоянии в Адаме находились все люди: «Все мы были в нем одном, когда все были им одним… Мы еще не имели отдельного существования и особой формы, в которой каждый из нас мог бы жить отдельно; но уже была природа семени, от которой нам надлежало произойти» (Aug . De civ. Dei. XIII 14). Грех первого человека есть одновременно и грех всех и каждого «на основании зачатия и происхождения (per jure seminationis atque germinationis)» (Aug . Op. imperf. contr. Jul. I 48). Находясь в «природе семени», все люди, как утверждал блж. Августин, «в Адаме… согрешили тогда, когда все были тем одним человеком на основании вложенной в его природу способности иметь потомство» (Aug . De peccat. merit. et remiss. III 7). Используя выражение прот. Сергия Булгакова, в основных положениях принимавшего учение Гиппонского епископа о Г. п., можно сказать, что для блж. Августина все человеческие ипостаси лишь «разные ипостасные аспекты некоей многоединой ипостаси целокупного Адама» (Булгаков С . Невеста Агнца. П., 1945. С. 202). Ошибка блж. Августина носит антропологический характер: первый человек как ипостась у него принципиально отличается от любого др. человека, в то время как правосл. антропология выделяет Адама среди проч. людей лишь тем, что он был первым среди них и появился на свет не в акте рождения, а в акте творения.

Однако это толкование Рим 5. 12 не является единственно возможным в силу многозначности употребленной здесь конструкции ἐφ᾿ ᾧ, к-рая может быть понята не только как сочетание предлога с относительным местоимением, т. е. «в нем (ἐφή ᾧ) все согрешили», но и как союз, вводящий придаточное причины, т. е. «потому что все согрешили» (ср. употребление ἐφ᾿ ᾧ в 2 Кор 5. 4 и Флп 3. 12). Именно так понимали Рим 5. 12 блж. Феодорит , еп. Кирский (Theodoret . In Rom. II 5. 12), и свт. Фотий К-польский (Phot . Ep. 84).

Признающие ответственность всех людей за грех Адама для обоснования своего мнения обычно используют кроме Рим 5. 12 и др. библейский текст - Втор 5. 9, в к-ром Бог выступает как «Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвертого рода, ненавидящих» Его. Однако букв. понимание этого текста входит в противоречие еще с одним текстом Свящ. Писания - 18-й гл. Книги прор. Иезекииля, в к-рой представлены сразу 2 позиции по проблеме ответственности за чужой грех: иудейская, нашедшая отражение в пословице «Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина» (Иез 18. 2), и Самого Бога, обличавшего иудеев за их ошибочное понимание последствий греха. Основные положения этого обличения выражены с предельной ясностью: «...если у кого родился сын, который, видя все грехи отца своего, какие он делает, видит и не делает подобного им… (но.- М . И .) исполняет Мои повеления и поступает по заповедям Моим,- то сей не умрет за беззаконие отца своего; он будет жив. …Вы говорите: «почему же сын не несет вины отца своего?» Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их; он будет жив. Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иез 18. 14, 17-20). Следов., текст Втор 5. 9 не несет в себе букв. смысла. Об этом свидетельствует уже тот факт, что в тексте говорится не о всех детях, а лишь о тех, к-рые ненавидят Бога. Кроме того, текст упоминает о роде, из к-рого происходят нечестивые дети, что дает основание усматривать в нем свидетельство не о наказании детей за грехи родителей, а о последствиях родового греха (см. ст. Грех).

Отсутствие правовой ответственности потомков за грехи предков не означает, что каждый человек страдает в силу только своих, т. е. личных, грехов, оставаясь при этом абсолютно свободным от духовно-нравственной ответственности за моральное состояние остальных людей. Человечество - это не механизм, состоящий из отдельных индивидов, духовно не связанных между собой. В широком смысле слова оно может быть названо единой семьей, поскольку произошло от одних прародителей - Адама и Евы, что дает основание именовать его также «родом человеческим»: «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли» (Деян 17. 26; ср.: Мф 12. 50; 1 Ин 3. 1-2). Характерная для христ. антропологии идея единства рода человеческого имеет и др. основание: люди рождены (произошли) от Адама и в этом смысле все являются его детьми, но в то же время они были возрождены Иисусом Христом (ср.: «...кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» - Мф 12. 50) и в этом смысле являются «детьми Божиими» (1 Ин 3. 1-2).

Антропологическое единство не ограничивается родовым принципом, лежащим в его основе. Др. и при этом более важным фактором, созидающим человеческое единство, является любовь - главный закон существования тварного мира. Этот закон лежит в основе тварного бытия, потому что Сам Бог, вызвавший мир из небытия, есть Любовь (1 Ин 4. 16). Именно любовь, а не правовая ответственность является главной движущей силой для людей великой веры и особой силы духа в их дерзновении спасти своих собратьев. Такая любовь беспредельна: движимые ею готовы идти до последней черты. «Народ сей… сделал себе золотого бога,- говорит прор. Моисей, умоляя при этом Господа,- прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей...» (Исх 32. 31-32). Аналогичная скорбь не давала покоя и ап. Павлу: «...великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти...» (Рим 9. 2-3). Прор. Моисей и ап. Павел руководствуются не узкоюридическими представлениями о грехе, требующими возмездия, налагаемого на потомков, а дерзновенной любовью к детям Божиим, живущим в едином человеческом организме, в к-ром «страдает ли один член - страдают с ним все члены; славится ли один член - с ним радуются все члены» (1 Кор 12. 26).

В истории христ. Церкви известны случаи, когда отдельные подвижники или даже целые мон-ри в стремлении помочь человеку освободиться от греховного бремени разделяли с ним тяжелую ношу его грехов и несли ее как собственную, умоляя Бога простить грешника и помочь ему встать на путь духовного возрождения. Высочайшая христ. жертвенность, проявляемая при этом, также свидетельствует о том, что проблема греха и борьбы с ним решается в таких случаях не в категориях права, а через проявление сострадательной любви. Греховная ноша, добровольно воспринятая христ. подвижниками, естественно, не делала их виновными пред Богом. Проблема вины вообще отступала на 2-й план, ибо главной целью при этом было не снятие с грешника виновности, а искоренение самого греха. Грех причиняет человеку двойной вред: с одной стороны, он властно подчиняет его себе, делая своим рабом (Ин 8. 34), а с др.- наносит ему тяжелейшую душевную рану. И то и другое может привести к тому, что человек, закосневший во грехе, хотя и желающий вырваться из его оков, практически уже не сможет сделать это самостоятельно. Помочь ему может лишь тот, кто готов положить «душу свою за друзей своих» (Ин 15. 13). Видя душевные страдания грешника, он проявляет к нему, как к своему собрату, сострадательную любовь и оказывает духовную помощь, входя в его бедственное положение, разделяя с ним его боль и дерзновенно молясь Богу о его спасении. По словам схим. Зосимы (Верховского) , «согрешения и преткновения… делаются общими следующим образом: преуспевшие… и утвержденные… в любви, болезнуя, вопиют ко Господу о согрешающем и изнемогающем: Господи, аще его помилуеши, помилуй; аще ли нет, то и меня с ним изгладь из книги жизни. И паки: на нас взыщи, Господи, его падение; брата же немощного помилуй! И того ради прилагают труды к трудам и подвиги к подвигам, всячески… изнуряя себя за погрешности брата, якобы за свои собственные». Любовь иноков мон-ря к немощному духом собрату вызывает у него настолько сильную ответную любовь, что он, как замечает схим. Зосима, готов лишиться собственной жизни, «нежели разлучиться от таковых любодружественных братий» (Старческие советы некоторых отечественных подвижников благочестия XVIII-XIX вв. М., 1913. С. 292-293).

Святоотеческое учение о Г. п.

Проблема греха, являясь составной частью проблемы сотериологии, в святоотеческом наследии занимает центральное место. При этом ее решение, как правило, начинается с обсуждения библейского сказания о Г. п. В контексте этого сказания отцы и учители Церкви размышляют о добре и зле, о жизни и смерти, о природе человека до и после грехопадения, о последствиях греха в окружающем мире и т. п.

Эта проблема привлекала внимание уже первых апологетов Церкви. Так, мч. Иустин Философ вопреки распространенным в его время эллинистическим представлениям о бессмертии души утверждал, что душа «если и живет, то живет не потому, что есть жизнь, а потому, что причастна жизни» (Iust . Martyr . Dial. 6). Как христианин, он исповедовал Бога единственным источником жизни, в причастии которому только и может жить все сущее. Душа в этом отношении не составляет исключения; сама по себе она не является источником жизни, потому что человек обладает ею как даром, полученным от Бога при его сотворении. Мч. Иустин почти ничего не говорил о судьбе души, утратившей единство с Богом. Он лишь утверждал, что такая душа умирает. Мертвая душа, продолжающая тем не менее свое существование, не является объектом его наблюдения.

Лит.: Ястребов М . Учение Аугсбургского исповедания и его Апологии о первородном грехе. К., 1877; Макарий . Православно-догматическое богословие. Т. 1; Сильвестр [Малеванский], еп . Богословие. К., 18983. Т. 3; Кремлевский А . Первородный грех по учению блж. Августина Иппонского. СПб., 1902; Lyonnet S . De peccato originali: Rom 5. 12-21. R., 1960; Dubarle A . M . The Biblical Doctrine of Original Sin. N. Y., 1964; Schoonenberg P . Man and Sin. Notre Dame (Ind.), 1965; Зноско-Боровский М ., прот . Православие, Римо-Католичество, Протестантизм и Сектантство. Н.-Й., 19722. Серг. П., 1992р; Вестминстерское исповедание веры: 1647-1648. М., 1995; Биффи Дж . Я верую: Катехизис Католической Церкви. М., 1996; Кальвин Ж . Наставление в христианской вере. М., 1997. Т. 1. Кн. 1-2; Книга согласия: Вероисповедание и учение Лютеранской Церкви. [М.]; Duncanville, 1998; Эриксон М . Христианское богословие. СПб., 1999; Тышкевич С ., свящ . Католический катехизис. Харбин, 1935; Тиллих П . Систематическая теология. М.; СПб., 2000. Т. 1-2; Христианское вероучение. СПб., 2002.

М. С. Иванов

Что такое первородный грех?

Термин «первородный грех» подразумевает грех непослушания Адама (съевшего плод из Дерева познания добра и зла), который влияет на всё человечество. Первородный грех может быть определён, как «грех и вина, которыми мы владеем в Божьих глазах в результате греха Адама в Эдемском саду». Доктрина первородного греха в частности сосредотачивается на его последствиях для нашей сущности и нашем статусе перед Богом даже до того, как мы достигнем сознательного возраста для совершения собственных грехов. Существуют три главных теории относительно этих последствий.

Пелагианство: Последствия греха Адама для душ его потомков всего лишь заключаются в греховном примере, подтолкнувшем их так же грешить. Человек способен прекратить грешить, всего лишь пожелав этого. Это учение противоречит ряду текстов, которые отмечают, что человек безнадёжно порабощён своими грехами (без Божественного вмешательства) и что его добрые дела «мертвы» или бесполезны для того, чтобы заслужить Божье благоволение (Ефесянам 2:1-2; Матфея 15:18-19; Римлянам 7:23; Евреям 6:1; 9:14).

Арминианство: Грех Адама привёл к тому, что всё человечество унаследовало предрасположенность к греху, называемую «греховной сущностью». Эта греховная сущность заставляет нас грешить таким же образом, как сущность кошки заставляет её мяукать – это происходит естественно. В соответствии с этим взглядом, человек не может перестать грешить самостоятельно, поэтому Бог даёт всеобщую благодать всем, чтобы помочь нам остановиться. В арминианстве эта благодать называется предварительной благодатью. Согласно этому взгляду, мы не ответственны за грех Адама – лишь за свои. Это учение не соответствует тому факту, что все люди несут наказание за грех, даже если они могли и не согрешить так, как согрешил Адам (1 Коринфянам 15:22; Римлянам 5:12-18). Похожим образом, учение о предварительной благодати не находит подтверждения в Библии.

Кальвинизм: Грех Адама привёл не только к тому, что мы имеем греховную природу, но также и к тому, что мы несём вытекающую из этого вину перед Богом, за которую заслуживаем наказания. Рождение с первородным грехом (Псалтирь 50:7) приводит к тому, что мы наследуем греховную сущность – настолько испорченную, что в Иеремии 17:9 говорится: «Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено». Не только Адам виновен из-за того, что согрешил, но его вина и наказание (смерть) принадлежат также и нам (Римлянам 5:12, 19). Существуют два взгляда на то, почему вина Адама должна относиться и к нам. Согласно первому, человечество было с Адамом в форме семени, таким образом, когда Адам согрешил, согрешили и мы. Это соответствует Библии, так как Левий уплатил десятину Мелхиседеку за Авраама, своего предка (Бытие 14:20; Евреям 7:4-9), хотя он родился сотни лет позднее. Другой ключевой взгляд заключается в том, что Адам был нашим представителем и, таким образом, мы несём вину за него.

В соответствии с кальвинистской теорией человек не в состоянии преодолеть грех без силы Святого Духа – силы, получаемой лишь тогда, когда человек возлагает веру на Христа и Его искупительную жертву на кресте. Кальвинистский взгляд на первородный грех более других отвечает библейскому учению. Тем не менее, как Бог может считать нас ответственными за грех, который мы не совершали лично? Существует убедительное толкование, что мы становимся ответственными за первородный грех, когда решаем принять и действовать согласно нашей греховной сущности. В жизни каждого из нас наступает момент, когда мы начинаем осознавать свою греховность. В тот момент мы должны отвергнуть греховную сущность и покаяться. Вместо этого, мы все «принимаем» эту греховную природу, убеждая себя, что она не такая уж и плохая. Принимая свою греховность, мы выражаем согласие с поступками Адама и Евы в Эдемском саду. Таким образом, мы виновны в этом грехе, по сути, не совершив его.